Мафия – это не место для детских игр. Не место для безволия и слабохарактерности. Тсуна это понял. Трудно было бы не понять, уже десятки раз уводя свою голову из-под дула пистолета, отдаляя смерть от своих Хранителей, что слабым тут не выжить.
Это всё выматывало, как духовно, так и физически. Трудно было думать обо всём и сразу одновременно. А Тсуна, да, тот самый «Никчёмный Тсуна», может. И думает. Он уже не тот, что раньше. Не бесполезный. Он с точностью до тысячных единиц может назвать экономическое состояние Вонголы, вспомнить, когда с миссии должен вернуться Хибари или же просто пересказать всю историю семьи, начиная с основания её Джотто. Он всё это знал. Пришлось. Настоящий Босс всегда должен знать о семье всё. Вплоть до того, что Гокудера, его Правая рука, спит с Ямамото, а Бьянки, сестра Урагана, недавно зачастила с выездами в Варию.
Он не может не знать таких вещей. Единственное, о чём он иногда забывает – это сон.

Громкое завывание с утра может разбудить любого, даже мёртвого, наверное. А Мукуро не мёртвый. Живой. А потому и проснётся. Он не будет подрываться и бежать куда-то. Зачем? Тсунаёши всегда сам просыпается после своих криков. К этому все привыкли. Если Босс спит, ему всегда снятся кошмары. Поэтому, он старается не ложиться как можно дольше. Или…
Дверь в комнату тихонько откроется. Она не скрипнет и не издаст еще, каких либо, типичных только дверям, звуков. Это же комната Мукуро. А он не терпит шума. Он привык к тишине. По крайней мере, в то время, пока он находится тут, а не на задании, он может ею довольствоваться.
О ночном госте иллюзионист узнает сразу. Он знал о его прибытии уже тогда, когда ночной покой перекрыл вопль. Тсуна всегда приходил к нему, в такие моменты. Мукуро – Туман, проникающий в мысли, путающий их… Он может избавить его от кошмаров, пробирающихся в ночи. Он и только он.
Вот, Савада, как обычно, молча, карабкается на кровать, под синюю простыню и жмётся к своему Хранителю. Босс, как всегда, думает, что он спит. Так наивно, Тсунаёши-кун… Тяжело дыша и стараясь не жмуриться, Тсуна будет пытаться уснуть, положив свою голову на грудь Мукуро. А тот не против. Совсем нет.
Синеволосый парень будет с открытыми глазами слушать мысли своего Босса, стараясь вытеснить оттуда страшные образы людей, убитых Вонголой. Это бремя Десятого. Он к этому должен привыкнуть. Ведь однажды, Рокудо Мукуро не будет рядом. Однажды его вообще не будет.
Случайно, шальная мысль иллюзиониста проберётся в голову шатена, отчего он, уже задремавший, невольно подумает о самом иллюзионисте, неловко дёрнувшись во сне и, потеревшись щекой о футболку на теле парня. Мукуро эта мысль позабавит, в тот же момент, заставляя задуматься.
«Нет, мой Тсунаёши-кун. Мне не снятся кошмары. Мне давно не снятся сны.»

Это будет не случайная мысль. Мукуро намеренно заставит Тсунаёши это запомнить. Когда Десятый, утром, будет аккуратно покидать спальню Хранителя, тот даже рискнёт коснуться своего Тсунаёши-куна кончиками пальцев. Якобы случайно. Но он же Десятый. Он поймёт.
- Надеюсь, мои кошмары – не твоих рук дела, Мукуро, - а голос отнюдь не мягкий. Сегодня, в это солнечное утро, иллюзионист впервые услышит, как дверь в его комнату хлопнет. Усмехнувшись самому себе, он всё поймёт. Он Хранитель, да. Но он Туман. Иллюзия. Обман. Ложь. Дурман в ночи. Ему нельзя доверять.
А ему и не надо доверия. Ведь ему не снятся сны. Во тьме его никто не предаст.

Мукуро никогда не позволит себе закричать от кошмара.